Приволжский Федеральный Округ — Депопуляция и пашня — 2

 

—

—

— Предыдущее —

—

Любая локация имеет площадь (в гектарах), площадь пашни — это часть общей площади локации или часть гектара такой площади.

Это количество гектар площади локации на человека, т.е. плотность населения на гектар локации аж за столетие (а у кого–то и больше). При урожайности 3 тонны зерна с гектара пашни и норме 1 тонна зерна человеку для пропитания достаточно трети гектара пашни. Если под пашню отведена треть гектара площади, то для существования человеку необходим 1 гектар площади. Дальше популяцию наращивать возможности нет, кроме как если импортировать недостающее количество пищевых ресурсов, т.е. стать большим городом и торгово–промышленным предприятием, которое существует не только за счет выращенного, но и за счет импортированного продукта питания. Такая ситуация может возникнуть не только в силу высокой плотности населения на гектар площади, но и в силу неразвитости самого сельского хозяйства, как в Перми или Нижнем Новгороде, например, но нас интересует плотность, т.к. сельское хозяйство можно развивать.

А это динамика изменения численности подконтрольной популяции за сто лет и более. Далее мы разобьем всех игроков на группы по количеству гектар площади локации на человека. Первая группа — это популяции в диапазоне 0 — 1 гектар на человека. Таких в Приволжском Федеральном Округе нет. Это уровень большого города и торгово–промышленного предприятия. Если человеку для существования нужен гектар площади, треть которого используется под пашню, то при урожайности 3 тонны с гектара пашни получится одна тонна с трети гектара площади, которая является нормой пропитания и границей, которая отделяет первую группу от всех прочих. При плотности населения более одного человека на гектар площади популяция останется без демографического прироста (т.е. новый член популяции возможен при условии замены им уже существующего). Поэтому популяции из первой группы импортируют весь или какую–то часть корма и без импорта в своей численности существовать не могут. Примером популяции такого типа могут быть москвичи, подмосквичи и понаехавшие бичи, где на 4.5 млн. гектар живут 21.5 млн. человек, что дает плотность приблизительно 0.2 гектара площади на человека. Четыре пятых популяции являются избыточными, если перекрыть импорт, то начнется каннибализм на красной площади. В Поволжье все гораздо скромнее, до уровня столичной популяции и войны с Москвой не вырос еще никто.

В второй группе те, кто имеет плотность населения 1 — 2 гектара на человека в своей локации. Здесь только вездесущие татары, чуваша и Самара, мордва взята просто за компанию, она из другой группы. Примечательно, что мордва и чуваша сто лет назад начинали с одинаковых позиций по плотности населения. Но если далее плотность в Чувашии росла, и чуваши уже к 1937 году перешли в новое для себя историческое состояние, то мордва двинулась в противоположном направлении. И в настоящий момент в Чувашии даже после откоса 1990–х самая высокая плотность на гектар площади во всем Приволжском Федеральном Округе. А Мордовия — это пример бездарно упущенных возможностей. Еще примечательно, что Самара изначально начинала из второй группы. И даже катастрофическая убыль населения не выбросила Самару из этой группы, куда она упорно возвращается.

При этом игроки обладают очень разной численностью популяций. Время показало, что Мордовия — это изначально мертворожденный проект. Что логично, здесь даже государствообразующего этноса нет. По–хорошему им имеет смысл разделиться на титульные государства мокшанское и эрзянское. Татария и Чувашия как проекты оказались более жизнеспособны, да и Самара как проект, созданный ранее Чувашии и Татарии, стал устойчивым. Несмотря на демографические качели, Самара находит в себе силы восстанавливаться, чего не скажешь о многих других проектах. Удивительно, но однажды Самара даже была близка, чтобы перешагнуть рубеж 4 млн. человек, и даже после погрома вернулась и пока держится в четвертой группе (население свыше 3 млн. человек). Все три игрока проблемные, и до столичного уровня им еще копить и копить (промышленность, киловатты, рабочие места, жилье и пр.). Война с Москвой еще далеко, т.к. столичная популяция может быть только одна. А вот друг с другом куда как реальнее, т.к. столичная популяция может быть только одна.

В третьей группе (2 — 3 гектара на человека) всего два игрока. Нижний Новгород — это старый проект, которому не одна сотня лет. На взлет он пошел после 1917 года, когда Москве понадобилась промышленность (не самому Нижнему Новгороду, т.е. это проект искусственный), из пятой группы сразу в третью группу (и даже был близок ко второй). Но без накачки проект забуксовал еще в 1937 году, плотность застыла на месте, а когда промышленность стала больше не нужна, то проект стал сдуваться также стремительно, как и был надут. Самостоятельным проект так и не стал, для себя промышленность почему–то не понадобилась. Аналогично удмурты, внешняя накачка, стремительный взлет, только из шестой группы сразу в четвертую. Хотя надо отметить, что однажды с 1970 года удмурты даже улучшили позиции до третьей группы, в отличии от застывшего Нижнего Новгорода, который без Москвы не показал ничего, кроме Апокалипсиса.

Игроки пересидели вторую отечественную, гражданская тоже проехала мимо, это вам не Самара и не Оренбург, где однажды осталось 800 тыс. жителей. Игроки вовремя воспользовались историческим моментом, накачкой промышленностью и людьми для промышленности. Татары 40 лет будут копить полмиллиона человек для перехода из третьей группы (2 — 3 млн. человек популяции) в четвертую (свыше 3 млн. человек популяции), оставшийся 1 млн. человек они будут копить еще 60 лет. Самару почти 80 лет будет швырять из одной группы в другую, в четвертую группу они вернутся только в 70–е. А Нижний Новгород влетит в четвертую группу из второй (1 — 2 млн. человек популяции) со скоростью пули, накопив за 40 лет сразу 2 млн. человек. Феноменальный рост, вот только дальше протекция закончится, за 50 лет прибавится только 200 тыс. человек (в десять раз меньше, чем раньше за 40 лет). Скоро Нижний Новгород вылетит из четвертой группы, ибо разбазарил за 35 лет почти 700 тыс. человек. Стремительный взлет и стремительный закат в столице закатов. Удмурты копились дольше, удвоение популяции (что вообще–то уникальный случай) случилось только к 1990 году.

В четвертой группе по плотности (3 — 4 гектара на человека) сразу пять игроков, в т.ч. и мертворожденная Мордовия. Примечательно, что Ульяновск, Мордовия и Пенза начинали из третьей группы (2 — 3 гектара на человека), т.е. плотность населения была выше. Какое–то время Пенза даже вышла на новый для себя предгородской уровень 1 — 2 гектара на человека. В 1928 году кроме Пензы настолько высокой плотностью в Поволжье не обладал никто, это была самая густонаселенная локация. Лишь спустя 9 лет подтянутся чуваши и Самара. Однако Самара не удержится, и сможет превзойти достижение Пензы еще раз только к 1979 году. Татары смогут обойти достижение Пензы лишь к 1990 году спустя 72 года. Всем остальным густонаселенность Пензы образца 1928 года не снится и по сей день, как, впрочем, уже и самой Пензе. Никто из трех игроков не смог удержать популяцию хотя бы на уровне 1897 — 1926 годов. К слову, вылетели в четвертую группу они после 1990 года. Для сравнения, черемиса и башкиры не только удержали, но и поднакопили популяцию, придя в четвертую группу из пятой и шестой.

Сюда добавлена Татария, где сто лет назад численность популяции была как в Башкирии. Далее башкиры рванули вперед и вышли в четвертую группу по численности популяции (свыше 3 млн. человек). Татары догонят, накопив такие же 4 млн. человек, спустя сто лет. Просто сравнить, траектории опять пересеклись. Ульяновск (он же Симбирск) более ста лет находится во второй группе (1 — 2 млн. человек популяции). Удивительно, но когда–то здесь была мертворожденная Мордовия, которая постоянно теряет людей, поэтому скоро ее траектория пересечется с траекторией черемисы, где люди все–таки копились. Еще удивительнее, что когда–то нищая Пенза перешла в третью группу (2 — 3 млн. человек популяции), пусть и ненадолго. В отличии от Самары, вернуться и закрепиться Пенза не смогла. Все–таки, видимо, есть качественная разница между популяциями 1 — 2 млн. человек и 2 — 3 млн. человек, и простая накачка людьми, как в случае с Мордовией, Пермью, Пензой, Нижним Новгородом и пр. не делает проект самостоятельным, способным удержать такое количество популяции в своей орбите, в отличии от случаев, когда популяции копятся естественно, без накачки и постепенно. По крайней мере, мы не видим у них таких провалов с понижением в уровне, а если и случаются качели, как у Самары, то со временем игрок возвращается на свой уровень.

В пятой группе по плотности (свыше 4 гектар площади на человека) четыре игрока. Это Саратов, Пермь, Киров и Оренбург. Киров стремительно пустеет, скоро здесь будет плотность ниже, чем у Перми в далеком дореволюционном 1897 году. Примечательно, что на плотность 5.354 гектар площади на человека Пермь выйдет за 62 года к 1959 году, уплотнившись на 6.657 гектар площади. За следующие 30 лет (половина от предыдущей итерации) Пермь прибавит только 0.185 гектар на душу. Такие проекты (здесь также должен быть Нижний Новгород и пр.) чем–то напоминают кур–бройлеров, которые тоже не могут набрать свой огромный вес самостоятельно, поэтому их надувают искусственно. Если убрать накачку, то проект начинает сдуваться.

Что видно и по количеству популяции. Всего за сорок лет Пермь делает качественный рывок, накопив 700 тыс. человек, и переходит из второй группы (1 — 2 млн. человек) в третью группу (2 — 3 млн. человек). Бывает, башкиры за 45 лет тоже накопили почти 1 млн. человек. Но дальше Пермь накапливает этот миллион всего за 22 года и выходит в четвертую группу (свыше 3 млн. человек). Такому стремительному взлету не будет завидовать только Нижний Новгород, где миллион поголовья накопят всего за 11 лет. Дальше за 40 лет Пермь не накопит ничего. А после 1990 года начнется стремительное падение. Теперь смотрим плотность всех сразу.

Что мы видим? Сто лет назад существовало достаточно плотное ядро Поволжья в виде Пензы, Чувашии, Мордовии, Самары, Татарии, Ульяновска и Нижнего Новгорода. Это было семь игроков, чьи локации расположены очень близко друг к другу, и на каждой жила популяция с плотностью третьей группы (2 — 3 гектара площади на человека). Если убрать Татарию и Самару, то остальные жили на горной стороне Волги. При этом Пенза шагнула в предгородское существование (1 — 2 гектара площади на человека), а два соседа Чувашия и Мордовия были рядом с этим достижением. Спустя сто лет существует достаточно плотное ядро Поволжья в виде Чувашии, Татарии и Самары, всего три игрока, тоже расположенные достаточно близко друг к другу, и теперь здесь живут популяции второго типа (1 — 2 гектара площади на человека). Популяций третьего типа осталось всего две, одна из которых Нижний Новгород, она далеко и вымирает. А второй является Удмуртия, которая рядом с Татарией. Это тоже концентрация человеческих ресурсов, но уже чуть восточнее, и если убрать Чувашию, то остальные живут на луговой стороне. Если сто лет назад популяция четвертого типа (3 — 4 гектара площади на человека) была одна (Саратов), то теперь их пять. Старое ядро словно бы начало рассасываться, причем где–то начиная сразу с 1926 года (со старта). При этом популяция смещается и с севера в центр на луговую сторону. Теперь Пермь менее уплотнена, чем Киров тогда, а Киров теперь более разрежен, чем Пермь тогда. Аналогично и движение с юга в центр на луговую сторону. Чуть уплотнился Оренбург, но разуплотнился Саратов. И немного про достижения.

В пиковом для себя 1937 году Самара имела самую высокую плотность 1.357 гектар на человека за последние сто лет в истории Поволжья. Но для сравнения взято и другое достижение в 1996 году. Без Самары образца 1937 года чемпионом будут чуваши в пиковом для них 1993 году. Тогда для перехода в качественно иное состояние существования как народа им не хватило всего 600 тыс. человек. Впрочем, чуваши имеют самую высокую плотность населения даже сейчас. Старое же ядро Пенза и Мордовия имели пиковую плотность в далеких 1926–1928 годах.

Финал демографии за столетие, игроки выстроены по проценту прироста от изначальной численности популяции. Есть те, кто не вписался в рынок. Вообще, кроме татар и башкир, никто не вписался в рынок. Если рассматривать демографию как сальдо (пришло / ушло) и подводить баланс, то некоторые игроки не вписались в социализм. Мордовия и Саратов изначально стали убыточными проектами в плане человеческих ресурсов. С каждой итерацией человеческих ресурсов (трудовых, интеллектуальных, культурных и пр.) становилось все меньше и меньше. Что можно сказать про Саратов, откуда выгнали немцев? И эту часть популяции (а это умы и рабочие руки) им уже никто не вернет, сами они тоже уже столько не нарожают. Хотя к 1990 году была возможность прирасти людьми, немцы хотели вернуться. Киров и Пенза чуть дернулись на старте, но со временем тоже оказались нерентабельны по человеческим ресурсам. Потерять более миллиона человек (половину популяции), как Киров — это достижение, так мало кто проваливался в истории. Ульяновск вышел на прирост только к 1995 году, рынок он не пережил, став глубоко убыточным (люди бегут). А вот успешным проектом неожиданно стала Удмуртия, где население на пике формы более чем удвоилось. И даже сейчас сальдо в пользу Удмуртии.

Это график численности популяции будущего Приволжского Федерального Округа по годам с 1926 года (за столетие). Вторая отечественная война сильно подкосила демографический баланс. Самый сильный удар приняла на себя Самара, потеряв почти половину популяции (– 1.2 млн. человек). В чуть меньшей степени удар приняла на себя Пенза (– 0.7 млн. человек), но если Самаре удалось восстановиться, и даже снова стать густонаселенной, то Пензе нет, проект перестал развиваться, а с 1990–го ушел в штопор. В меньшей степени удар на себя приняли Саратов и Киров, которые изначально были мертворожденными и удар пережить не смогли бы в любом случае. Остальные игроки можно сказать отсиделись и каких–то чудовищных потерь не понесли. Начинал игру будущий Приволжский Федеральный Округ в 1926 году и имел на старте 25 750 757 человек, на пике в 1995 году (скорее в 1994 году, но такая в Федерашке особенность ведения статистики) 32 082 075 человек. Итого, за 69 лет популяция прибавила 6 331 318 человек, это + 24.59% к уровню 1926 года или в среднем по 91 758 человек в год. Любая локация с людьми подобна ванне с водой. Если считать, что Приволжский Федеральный Округ может вместить в себя, как ванна воду, около 51.8 млн. человек, то наполнение такой ванны до краев от стартовых 25 750 757 человек при темпах плюс 91 758 человек в год составило бы приблизительно 283 года. Это с учетом второй отечественной, до нее темп был средние плюс 290 077 человек в год, это уже всего 90 лет до наполнения, начиная от 1926 года, т.е. ванна бы наполнилась к 2016 году, чего мы не видим. После второй отечественной темп составлял средние плюс 132 728 человек в год, это 196 лет до наполнения. Впрочем, и этого не будет, т.к. начиная с 1995 года происходит депопуляция. За 30 лет численность популяции сократилась на 3 673 398 человек, что составляет средние минус 122 447 человек в год. Расстраиваться тоже не нужно, потому что при таких темпах ванна опустеет только через 232 года.

—

Вернемся к пашне, но с небольшим дополнением. У нас есть данные за 1959 год как по пашне, так и по количеству поголовья. Какой была обеспеченность гектарами пашни на одного человека в разные годы, начиная с далекого 1959 года? Приблизительно такой.

Если исключить Пензу, где волшебным образом установили мировой рекорд и распахали три четверти локации, то динамика говорит об уменьшении количества гектар пашни на человека, начиная с 1959 года. В далеком 1959 году лишь четыре игрока имели менее одного гектара пашни на человека — это Нижний Новгород, Пермь, чуваши и немного черемиса. К 2015 — 2020 годам такими станут все, кроме Пензы, Оренбурга и Саратова. Надо признать, что последним это не помогает. При этом чуваши и черемиса имеют менее половины гектара пашни на человека, а Пермь и Нижний Новгород менее трети или треть на человека. Т.е. живут впроголодь и без импорта пищевых ресурсов не могут удержать актуальную численность популяции. Обеспеченность пашней имеет два потока навстречу, с одной стороны пашни становилось меньше, с другой стороны людей становилось больше. Сначала посмотрим на уменьшение количества пашни с 1959 года.

Больше всего в период с 1959 года по 1990 год потеряли житницы Саратов и Оренбург, которые и после 1990 года потеряли больше всех. Меньше всех крохотные чуваши и черемиса, потому что крохотные. Поэтому имеет смысл посмотреть относительные проценты.

Но и здесь крохотные чуваши и черемиса занимают последние места. А больше всех в процентном отношении потерял пашни знакомый нам Киров, который и после 1990 года будет лидером по сельскохозяйственной деиндустриализации. Отметим, что нет ни одного игрока, который в период с 1990 года по 2015–2020 годы потерял пашни меньше, чем в период с 1959 года по 1990 год. Напротив, сельскохозяйственная деиндустриализация ускорилась для всех, но неравномерно. Татары, например, ускорились всего на три процента (самый низкий показатель), Самара на пять процентов, и на этом все. Все остальные на десять процентов и более. Теперь люди.

Люди собраны за период с 1959 года по 1990 год (31 год) и с 1990 года по 2025 год (35 лет), приблизительно равные отрезки времени. В период развитого социализма Киров терял не только пашню, но и людей. Чемпионство из рук он выпустит только после 1990 года, когда уже вымирать будет некому. Да и мордва вымирала еще до 1990 года. Отметим, что за 31 год Пермь и Пенза приросли какими–то жалкими десятками тысяч, а Самара, татары, башкиры и даже Саратов сотнями тысяч. На абсолютных цифрах не видно того, что видно на цифрах относительных, поэтому смотрим.

И видим, что первые пять мест в процентах в период 1959–1990 годов занимают те, кто займет первые пять мест в период 1990–2025 годов. Это Киров, мордва, Пермь, Пенза и Нижний Новгород. Эти популяции и в период развитого социализма особо не росли, а после и вовсе стали сжиматься. Кроме них никто еще не промотал за 35 лет то, что накопил в период социализма за 31 год, хотя Оренбург уже близок к этому. Впрочем, эта пятерка особо никого и не накопила, уж мордва и Киров точно.

Это средняя скорость убыли или прироста в год в абсолютных величинах. Как–то так получилось, что Самара приросла почти миллионом человек за 31 год, и едва ли это был естественный прирост. Люди приехали работать в промышленности.

А это в процентах. Киров станет пустеть в два раза быстрее, Мордовия в пять раз быстрее, татары замедлятся в четыре раза, башкиры почти в десять раз и т.д. Промышленности в прежних количествах уже нет, поэтому и рабочих рук столько уже не нужно. Пашни, где можно работать, и с которой нужно кормиться, тоже стало меньше.

Это обеспеченность пашней в гектарах на человека с 1959 года по 1990 год и с 1990 года по 2015–2020 год. В далеком 1959 году даже самый безземельный Нижний Новгород имел более половины гектара пашни на одного человека. И даже в 1990 году еще будет иметь. После 1990 года он уступит лидерство Перми. Отметим, что Киров и мордва теряли популяцию, имея более одного гектара на человека на протяжении 31 года, Саратов и Оренбург теряют популяцию, имея более двух гектар на человека после 1990 года.

—

Альтернативные ссылки —

— ЖЖ —

— Пресса —

— Помойка —

—